Хочешь мира… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович (книги без сокращений txt, fb2) 📗
— Э, нет, погоди! Сказать «нет», я и сам могу. Ты мне помоги придумать, что нужно, чтобы из «нельзя» стало «да, можно, если…» Вот я тебя, как своего заместителя и главного специалиста по нашей технике, и спрашиваю, если что?
— Хм… Ну, если кустов нарубить, да ветками в грязи гать настилать, эта пара коробочек может и пройти. Но сам понимаешь, это только там, где турки нас не видят. Иначе будет всё, как ты сказал — порубят из пулемётов, шрапнелью побьют.
— М-да-а… Постой-ка! А если по кустам, пройдут эти коробочки? Там ведь корни вместо гати выступят, даже лучше, они грязь крепят.
— От кустов зависит. Попробовать надо. Слишком плотные и высокие сами машину остановят.
— Ясно, пошли пробовать! Какие именно кусты нашим коробочкам по силам. А потом разведку пошлём, путь прокладывать. Вот и получится. Что сначала мы гать до кустарника проложим, а потом по кустам к нужной точке выйдем.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Маневр русских добровольцев оказался эффективным. Вечером туман разошелся, и пара 'коробочек» открыла огонь по турецким пулемётам и полевой артиллерии. Сорокасемимиллиметровый калибр пушек Гочкиса только на первый взгляд смотрится несолидно. Против целей, не прикрытых толстым слоем земли, бетона или бронёй он невероятно эффективен. А учитывая их скорострельность и наличие на «коробках» курсовых «максимов», порезвились наши знатно.
Те, разумеется, отвечали, и их было больше, но ни пули, ни шрапнель не пробивали брони. А попасть фугасным снарядом по маневрирующей цели очень непросто.
Правда, необходимость маневрировать привела к тому, что один из вездеходов то ли покинул зону, где корни кустов держали почву, то попросту прорвал эту «подушку» и увяз.
К счастью, Рябоконь предвидел такую возможность и приказал в таком случае немедленно покидать машину. В результате турки одну из коробок смогли уничтожить. А мы окончательно пришли к выводу, что в черноземной зоне полугусеничники «работают» только в сухой сезон.
Тем не менее, этот единственный удачный для вездеходов бой позволил задержать турок. А назавтра сербы ранним утром перешли в атаку по участку фронта и «взяли турок на нож». Турки бросили под Кумановом большую часть своей артиллерии и отступили на Скопье.
Впрочем, война продолжалась, и не только в Турции, хватало и других фронтов…'
Иркутск , дом мистера Честнея, 13 (26) октября 1912 года, суббота
Повод для встречи была традиционная партия в вист.
— Александр Иванович, что сообщают с фронтов?
— Доносят, что турок разгромили под Кирк-Килисом, в результате чего они не просто отошли, а отступили на 60 вёрст! — солидно ответил руководитель иркутской фракции. Он был богатырских статей, и всё предпочитал делать не торопясь, подчёркивая значимость совершаемого.
— На сорок миль, то есть, мистер Честней. — пояснил для американца молодой человек лет двадцати пяти, секретарь фракции.
Его начальник кивком подтвердил сказанное и продолжил рассказ:
— В результате войска Балканского Союза на этом участке фронта просто отстали от них.
— Чего ещё от турок ожидать? — Презрительно фыркнул сидевший справа толстячок-заместитель.
— Не скажи, Пётр Георгиевич! Иностранные репортёры пронырливы, они разузнали откуда-то, что фон дер Гольц, инструктор турецких войск перед началом битвы, заявлял, мол, для овладения этим самым Кирк-Килисом потребуется три месяца времени и армия, трижды превышающая болгарскую как по численности, так и по качеству.
— Ну, мало ли чего немец скажет! Разбили-то за считанные дни! — запальчиво высказался.
— Это потому, что прогресс — неостановим! Один французский эксперт объяснил это неожиданностью и новым качеством военного применения авиации и блиндированной техники.
— Которую, кстати, туда Россия предоставила! Наши парни турок громят-то! — с неожиданным пафосом вдруг провозгласил упитанный заместитель.
— Не Россия, а Воронцов — поправил его американец. — И руководство вашей партии, кстати, планировало его за это всемерно осудить, как только война начнётся.
— Постойте, Сэм, — обращаться к американцу по имени дозволялось только главному из прогрессистов, да и то, того слегка корёжило. Поэтому Александр Иванович и не преминул лишний раз обратиться фамильярно. — А почему нам об этом ничего не известно?
— Они опасались утечки. Указания планировалось разослать лишь накануне войны. Но та неожиданно началась раньше.
— А потом почему не прислали?
— Во-первых, поддержка этой войны российским обществом оказалась неожиданно сильной. И стало ясно, что сыграть на фразе «разумные люди обходятся без войн» не получится. А во-вторых, наш оппонент Воронцов сыграл на опережение. В первый же день военных действий в газетах появилась целая серия интервью с ветеранами «Общества содействия прогрессу и гуманности», в которых они все как один вспоминали о традициях поддержки народов, угнетённых турками.
Тут он сделал паузу для глотка виски.
— А ведь ваша партия из этого Общества выросла, многие из нынешних ваших руководителей выросли на их статьях и речах. Так что на следующий день уже губернские газеты пестрели высказываниями прогрессистов с поддержкой Балканского Союза.
— Красиво! — оценил толстячок.
— Да, Воронцов и его люди умеют играть. Что жаль, нам бы с вами противника послабее.
— Почему? — наивно поинтересовался секретарь.
— Не знаю, как вы, господа, а я лично работаю на результат. Мне нужна не красивая игра, а победа. За неё мне платят.
Тут американец снова прервался на глоток виски, затем изучил карты, подумал и сделал ход.
— И вот лёгкая победа нам как раз не светит. Он обыграл нас с общественным одобрением здесь, а теперь он борется за контроль над вашей партией.
У толстяка от этих слов даже сигара из рук вывалилась.
— А это вам откуда известно? — завопил он. — Откуда⁈ Вам что, лично «Американец» докладывался?
— Нет, Пётр. Но я же здесь не сам по себе. Есть у нас люди в столицах. За последний месяц вдруг выяснилось, что там вербуют отдельных функционеров партии. Причем работают тонко и разнообразно. Кого-то немудряще подкупают, применяли и шантаж к тем, кто занимался чем-то неблаговидным. И откуда только раскопали, да так быстро? Третьих переманивали, предлагая карьерный рост или, напротив, место в Холдинге Воронцова, — тут американец изменил тон на глумливый, — где можно будет по-настоящему содействовать прогрессу. В общем, они начали собирать информацию о руководстве партии.
— Господи! — всплеснул руками Александр Иванович. — Ну а методы вербовки-то вам откуда известны?
— Видите ли, дорогой мой мистер Кротов, некоторые из тех, к кому подходили люди Воронцова, были за некоторое время до этого завербованы нами! — тут мистер Честней торжествующе усмехнулся. — И они побоялись не донести. И вам я это рассказываю не просто от нечего делать, а чтобы донести важную мысль. Скоро и вокруг вас начнутся шевеления. На вас будут собирать информацию, так что будьте осторожнее. Не дайте им посадить вас на крючок. Вы очень важны для нас!
Новая пауза, глоток виски и очередной ход
— К сожалению, вы ещё более важны для Воронцова.
— Не верю! Все эти столичные считают нас чем-то вроде медведей в берлогах! — с горечью выкрикнул толстячок. — Они могут прийти на нас поохотиться. Сгрести тут гигантский куш. Но никогда не посчитают равными.
— Именно. Они не предложат вам справедливой доли того куша, что собираются сгрести. И их надо заставить!
— Да что за куш, право слово? Для Воронцовых всё, что они тут могут поиметь — сущие копейки! — так же запальчиво произнёс секретарь, явно не замечая противоречия между своими двумя последними репликами, после чего дотянулся до графина с водкой, наполнил по чарке себе и руководителю, чокнулся с ними, после чего они залпом выпили.
Секретарь же продолжил воздерживаться от выпивки до конца игры.
